Артист улыбнулся и как на сцене начал излагать свои мысли, закатив глаза к потолку: «Всё очень просто. Как я понял, этим занимался этот муж-сожитель. Видимо, он общался с кем-то на улицах, узнавал про людей. Наблюдал за ними. Потому как все на подбор одинаковы. Умом особо не блистали. Купцы, зажиточные мещане, был один пьяный офицер. Но ему было сразу отказано в сеансе по причине весёлого вида. Он перепил и прибыл пьян в доску. Этим людям нравилось, что их знаменитая маркиза принимает на сеанс. Самолюбие тешили. Большинство верило, спрашивали всякое личное. Все всем говорили только хорошее и многое обещали. Люди – мистики, в общем, слабые на голову. Обычно кто-то из моих приятелей отвозил приглашение на дорогой и надушенной духами бумаге в дом кандидата. Приглашал, говоря высокие слова лести. И ждал ответа. Если ответ положительный, то ждали в полночь на сеанс. Если нет, то ехали к следующему. У него таких пригласительных было с десяток. Бывало часто, что и не получалось. Тогда отдыхали. Не все соглашались, даже среди глупцов находились трезвомыслящие. Не желали участвовать в спиритических сеансах, отказывали».

– А как выглядел этот муж Ангелины?

– Мужик как мужик. Внешне достоин барышни. Крепок в теле. Немного отдаёт деревенщиной. Смел, решителен. Всё, что она скажет, немедля выполняет. Наверное, если бы приказала нас убить, то убил бы и не задумался. Больно её любит, прям как богиню какую. Она, да и мы тоже, звали его Мишелем. Но это с её слов, а на самом деле, откуда я знаю его имя. Но её и не любить нельзя, красива, умна. Дерзкая, бойкая, а как замурлычет, то всё для неё хочется сделать. Чёрт, а не девка. По виду всё-таки не из дворян она, не балована. Хотя и порода видна, – проговорил с улыбкой бывший артист.

«Да уж, в глубокой деревне Прилепы, что находится в Туле, откуда взяться особому образованию. Это точно, по описанию, Прохор Александров, бывший табунщик конезавода», – подумал Евграф.

– А что, приходили духи? – уточнил, ради любопытства, Тулин.

– Нет, ни разу, к сожалению! – огорчённо заявил артист.

– Пойдёмте к вашей тетради. Я выполню своё обещание. Если всё, что вы сказали правда, тогда получите наказание по минимуму. Если, конечно, вы те, за кого себя выдаёте, – с этими словами сыщик поднялся и проследовал в комнату для сеансов вместе с Берзиным.

В комнате они подошли к шкапу. Лже-камердинер взял тетрадь, с минуту листал её и наконец-то совершенно уверенно сказал: «Вот, пожалуйте, полюбуйтесь. Вчера сделал запись, со слов клиента. Финагенов Афанасий Прокопыч. Но он и раньше бывал».

– Что вы о нем написали, прочтите, – попросил сыщик.

– С удовольствием прочту. Мне очень лестно, ваше высокоблагородие, что вы интересуетесь моими писульками. Только вчера я о нём ничего не написал. А вот ранее кое-что пометил, набросал, – заявил Иван Берзин, бывший актёр.

Встав строго и прямо, как на сцене, начал декламировать:

«Однажды ночью заявился толстый гражданин. По виду купец, аль ювелир. На нём одежка не простая, вся дюже расписная. Мордаха глупая, как у пенька, а задница толста как у свинка. Глазёнки жадные, ручонки потные, так выглядят сельские животные. Всё духа ждал всю ночь, однако, от таких свиней, все духи сбежали прочь. Как много дурней в этом мире, не хватит сил, подвергнуть всех сатире!».

Сыщик еле-еле удержался от смеха. Вместе с ним заулыбались все находящиеся в комнате.

«Точно, он не виноват. Верится мне, не могут такие оболтусы быть уголовными прохиндеями. Да ладно, проверим в сыскном, а потом и вообще отпустим», – подумал сыщик.

В это время в комнату вошёл Кротов, а с ним двое агентов с сконфуженным видом.

– Пройдем в другую комнату, – сказал Евграф и пригласил жестом надзирателя.

– Говори, не тяни душу! – спросил он Кротова, когда они уединились вдвоём.

– Да что говорить. Проморгали по глупости. Один агент стоял между первым и вторым этажом, второй на улице чуть дальше выходной двери. Не спали, глядели. Тот, что внутри дома был, вдруг увидел, как спускаются две женщины. Одна пожилая, горбатая, с палкой. Другая молодая. Та, что горбатая еле-еле спускалась. Постоянно останавливалась, через две-три ступени. Отдохнёт и дальше понемногу идёт. Молодая рядом спускается. Под ручку поддерживает. Всё твердит: «Мамочка, ну куда же вы на ночь глядя? Ну куда же вы на ночь глядя, себя мучите и людей? Давайте завтра доктора вызовем. Сейчас недосуг, наверное, ему». А старая отвечает: «Молчи, Марья, не прекословь матери. Ишь, научилась языком болтать в своих институтах. Дура ты, может и не доживу до утра». Поравнялись с филёром. Тот их рассматривает, понять ничего не может. Кто такие в час ночи в город идут и зачем? Тут старая, с верхней ступени лестницы, быстро развернулась и схватила его за шею. Чуть придушила, он и опомниться не успел. Ни одного голоса не подал, обмяк и впал в бессознательное состояние. С получаса лежал, как кукла мертвая. Молодой, всего полгода как на службе. Не научен ещё уловкам уголовных дел мастеров.

– А что, второй, тот же вроде давно на службе? Он-то что? Тоже проворонил? – сердито спросил, сыщик.

– Нет. Когда увидел, что с чёрного выхода вышли две женщины, с минуту понаблюдал. Затем приблизился на безопасное расстояние и потребовал от них остановиться. Они не подчинились. Старая, горбатая, закричала: «А ну, отстань от нас, сейчас полицию вызову. Полиция! Полиция! Грабят!». Но, филёр опытный, внимания крику не придал. Пошёл следом и опять потребовал остановиться. Они опять не подчинились. Тогда он достал револьвер и выстрелил в воздух. Старуха распрямилась и оказалось, что это не женщина, а мужчина. Обе они бросились бежать отстреливаясь. В общем, не удалось ни задержать, ни подстрелить. Ушли, одним словом.

– Понял я тебя, Егорыч. Я знаю эту даму и её сожителя или мужа. И ты знаешь тоже. Догадайся, кто? – хмуро спросил Евграф.

– Понятия не имею, ваше высокоблагородие. Так кто же?

– Это та самая проститутка, которая к нам приходила в Скуратовском трактире. В Туле. Это Нина. Только она совсем не жрица свободной любви. Ты помнишь, что она проходила по делу банды грабителей почтовых экипажей на Орловском тракте? Всё это мы раскрутили, когда занимались делом конокрадов в тульских Прилепах, Суходольского прихода. А сегодня она была под вуалью. Я её сразу и не узнал. А она меня узнала, поэтому и покинула сборище за столом. Как раз ей хватило времени, чтобы собрать вещи. Затем тайно скрыться. Я поздно в ней признал нашу старую знакомую. Опоздал, – с сожалением, сказал сыщик.

– Вон оно как! Чудеса! Что будем делать дальше? – удивлённо уточнил надзиратель.

– Берём задержанных и в сыскную часть. Для выяснения личностей. Но этим пусть займутся филёры. А мы с тобой к ювелиру на Арбатскую сторону рванём. Финагенова Афанасия Прокопыча навестим. У нас есть, что ему предъявить!

Глава 14 Гибель атамана Хлопуши

Забрав жену и одиннадцатилетнего сына, полковник Хлопуша направился в след за «Государем» на Сакмару. По дороге он заехал в Сеитову слободу, которая располагалась в двадцати верстах от Оренбурга. Там он нашёл дом атамана и полковника войска «Государева», Мусы Улеева. Тот входил в военный совет и был хорошо знаком Хлопуше по совместным посиделкам в золотой избе. Оставив жену и ребёнка на возе с вещами, сам пошёл уточнить, пойдёт ли полк Мусы вслед Пугачёва? Подойдя к дому, постучал в калитку. На крыльцо вышел Муса Улеев.

– Это ты, Хлопуша? Как здесь очутился? Какими судьбами? Прости в дом не приглашаю, без предупреждения ты появился, – подозрительно уточнил у незваного гостя Муса.

– Раньше был для тебя Афанасий Тимофеевич! А сейчас Хлопуша? Как живёшь, поживаешь? Вот, мимо проезжал и решил заскочить. Хочу спросить у тебя. Что думаешь со своими старшими? Собираетесь на Сакмару? Если вы пойдёте полком, то и я с вами. У меня один воз. Жена и ребёнок, – ответил Хлопуша, удивлённый негостеприимным приёмом бывшего сослуживца.

– Извини, Афанасий Тимофеевич! Не думал